Суеверия. Сказки. Слухи. Невена не была легковерной, да и не могла бы при всём желании, но в этом и была суть — там, где иной махнет рукой или станет слушать, жадно развесив уши, дух заботливо отделит зёрна от плевен. Так уже не раз ей приходилось находить первоисточники различным судачествам человеческим, и потому, частично, она и находилась сейчас здесь, столь далеко от привычных мест обитания. Разум, насытившийся знаниями о мире севера, стремился всё дальше и дальше, пока зеркальница не достигла юга. Процесс знакомства с Джумаром оказался затягивающим, пусть языковой барьер зачастую мешал. Впрочем, Невена не останавливалась надолго в обжитой части этой страны, о нет, ведь в первую очередь её манило иное. Истории о былом величии этих земель и былых владельцах, об ужасной катастрофе, обрушившейся на материк, занимала её. Она жаждала отыскать следы тех времен, найти ответы на вопросы, которые не успели ещё оформиться в её голове.
  Руины отыскались с удивительной легкостью, стоило лишь найти того, кого стоило слушать. Торговцы, её невольные спутники-проводники, всегда приносили огромную пользу непривычным для себя образом — вынуждая говорить тех местных, что могли, на языке чужеземцев и рассказывать слухи. Услышать один такой слух о таинственной зале и посчастливилось Невене. Ей оставалось надеяться только, что поблизости от них окажется оазис, как бы это не противоречило желанию духа найти что-то сохранившееся и неразграбленное, но в итоге повезло ещё больше.
  Сколько времени зеркальница провела здесь сложно было сказать, да и не было в привычках духа следить за сменой дня и ночи. Первоначальный страх того, что незнание эльфийского осложнит исследования места, не оправдался, ибо здесь, к счастью или сожалению, не нашлось ничего с письменами. Разве что каменное обрамление зеркала, того самого, благодаря которому Невена была теперь здесь, было украшено то ли письменами, то ли древними рунами. Но это казалось незначительным по сравнению с его размерами. Никогда ещё зеркальнице не приходилось видеть таких больших зеркал. Секрет его изготовления, как и то, было ли оно просто зеркалом, заняло все ей мысли. До того самого момента, пока шум не донесся до неё сквозь пелену размышлений. Живой шум, как же иначе — другого слышать и не приходилось.
  И Невена начала наблюдать. Появившиеся люди явно не ожидали увидеть того, что было здесь, но и не выглядели удивленными в достаточной мере. "Значит, они здесь с совсем не теми же целями," — размышляла она, заглядывая в их лица, — "Возможно, забрели случайно?". Живые выглядели удивительно не к месту в этом величественном месте, словно издевка над памятью тех, кому принадлежало раньше это место. Возможно, ей стоило бы и прочувствоваться, но вместо этого она всё продолжала наблюдать, слегка развеселившись. Станут ли они ломать, грабить и убивать друг друга за сокровища? Это ведь то, чем люди занимаются в руинах, разве же нет?

Сомнений в том, что теперь стоило сделать, ни на секунду не промелькнуло в сознании Невены. Стоило развлечься, разумеется, сам антураж, окружение, люди будто бы были собраны случайностью именно для этой цели. Всё, что оставалось за ней — выбрать подходящую жертву. Самой простой и очевидной была бы та, кто ближе всех теперь стоял у зеркала, осматривая саму себя так, словно в первый. Реакция девушки была бы, однако, слишком уж предсказуемой. Да и чего греха таить: подобный фокус с появлением во время того, как очередная красавица осматривает себя с головы до пят, Невена успела заучить назубок. А вот загадкой намного большей для духа было то, как мог отреагировать мужчина за её спиной. Судя по повелительному тону, — и только ему, потому что речь собравшихся тут людей была ей непонятна, — именно он был здесь в роли лидера, гласного или нет. Это означало многое. Например, возможный подрыв не только взглядов на жизнь, но и авторитета. Уж что-что, а подпортить иной раз жизнь кому-нибудь зеркальница любила. Пусть и не в той манере, что большинство её… сестёр и братьев. Сам внешний вид юноши, тем временем, будто бы кричал о том, что он ждал момента испытания, благородно ниспосланного выше.
  Справедливо рассудив, что тот сам напросился, Невена начала говорить. Голос, сначала тихий и неразборчивый, постепенно становился громче, раскатываясь эхом для них двоих — того, кто говорил, и того, кому это предназначалось. Запоздало задумавшись о том, сойдет ли для южан оросская речь за эльфийскую и какова была вероятность того, что именно этот южанин мог знать хоть какой-нибудь из этих двух языков, она попросила ладонь. Заговору, к счастью, знание языка не было нужно.

Напряжение, неизменно сопровождавшее её в подобные секунды и пронзавшее при этом все её существо, мигом спало, а за ним хлынула волна эмоций — радости, восторга, взбудораженности. Эта роскошь, совершенно непонятная и ни капельки не ценимая роскошь для тех, кто имеет возможность быть видимым и слышимым каждый день. Раньше в этот самый момент Невена красовалось, подчиняясь совершенно или не совсем осознанному желанию, но эта лживость довольно быстро наскучила. Теперь всё её внимание было приковано к лицу того, кто впервые смотрел на неё. Видел её. Она стремилась запечатлеть этот момент до мельчайших деталей, до каждого вздрогнувшего мускула, до каждого полувзгляда и задержанного вздоха. В эти секунды человек открывался для неё и открывался так, как, пожалуй, никому и никогда больше и не сможет и при всём желании. То самое состояние, когда мир меняется от увиденного и в твоё виденье входит что-то новое, крайне сложно сымитировать или вызвать специально. Потому зеркальница бережно хранила эти воспоминания, периодически обращаясь к ним. Словно заново переживая знакомство, она задавалась старыми и давно поднадоевшими вопросами. Реакция людей была словно подсказкой, помогавшей воображению рисовать образ его хозяйки снова и снова и каждый раз — чем-то по-новому.
  Улыбка на её губах, появившаяся сначала слегка и неуверенно, расцвела постепенно. Невена кивнула, наклонив при этом голову вправо, изображая всем этим приветствие. Теперь, когда он мог видеть, можно было всячески пользоваться ситуацией. Дух никогда не ставила своей целью свести хоть какого-нибудь, даже самого никудышного, наблюдателя с ума, но эта идея всегда таилась где-то в глубине её мыслей и периодически становилась какой-нибудь шалостью. Сейчас, кстати или нет, желания разыгрывать представление уличного театра у Невены не было. Что не значило, конечно, что она отказалась бы при этом от театральности совсем, вовсе нет.
  Сделав несколько шагов назад она обернулась лишь для того, чтобы дойти до центра зала и там остановиться. Отражение мужчины, до этого наглым образом "сворованное" зеркальницей, вернулось на своё место, но и фигура девушки при этом не исчезала. Из зеркала, разумеется. Невеной был избран путь меньшего сопротивления и большего простора для действий — она просто позволит ему томиться в собственных догадках и попытках выяснить происходящее, пока не увидит необходимости вмешаться. Это было с её стороны, возможно, подлым и низким относительно того, кто доверился ей, но делалось это почти что даже без желания навредить. Только лишь поиграться, а что в этом может быть плохого?

Его обращения на других языках удивили её, но не настолько, чтобы как-либо это внешне проявить. В конце концов, мужчина мог быть выходцем из знатного или купеческого рода, а те всегда стремились вложить в своих чад как можно больше знаний. Зачастую и не особо выборочных. Что, правда, делал тогда такой человек среди бандитов? Или же Невена ошиблась в своих суждениях? Если вспомнить, они использовали довольно странное оружие, которое ей и не приходилось видеть раньше. След от него был оставлен в зеркале, как будто что-то с огромной скоростью вонзилось в его поверхность… но как это было возможно?
  Помешкать с ответом её вынудили не собственные размышления, но желание следовать уже сложившей традиции, связанной с появлением перед человеческими глазами. Неопределённость, тревожное ожидание иногда творили с людьми удивительные вещи.
— Я не могу ответить на этот вопрос. Можешь ли ты? — прозвучало в ответ на исолльском. Выглядело так, впрочем, будто она поняла вопрос и в предыдущем его варианте, просто ответила на последнее прозвучавшее.
  И её утверждение было искренним: Невена не могла назвать себя с полной уверенностью как зеркальницей, так и не-являющейся ей. Врать насчет того, что она является призраком эльфийки, обитавшей здесь когда-то давно, она не собиралась. Начинать знакомство со лжи — хорошая идея, но не всегда подходящая.
— Моё имя — единственное, что я могу тебе дать, потому что это всё, чем я обладаю.
  Это звучало как предложение, будто что-то заставляла зеркальницу сомневаться в том, что мужчина захочет его услышать или вообще продолжать диалог. И она поняла бы подобный ход мыслей, ведь, так или иначе, что она могла вызывать своими недомолвками и одним своим видом, как не недоверие?

  Вот оно как. Не разбойники, а вполне высокопоставленные люди. Да ещё и с благородным делом. Это все ставило на свои места, в том числе то, как они так ловко разобрались с той тварью, что здесь обитала. Их необычное оружие тоже теперь казалось вполне гармонирующим атрибутом их образа. Всё становилось интересней и интересней. Удача сегодня была на стороне духа: попасть в одно место с служащими крепости, да ещё и иметь возможность разговаривать не с кем-нибудь, но с командиром отряда. Столько …возможностей.
— Ну, что вы, — ладонь её правой руки несколько раз плавно опустилась и поднялась, словно зеркальница пыталась отмахнуть от собеседника эту мысль, — Скорее я потревожила вас.
  Мужчина был довольно самонадеянным, если можно было с уверенностью судить по первым минутам "знакомства". Невена не была столь скорой на суждения, но мысль о том, что нынешний собеседник мог оказаться очень уверенным в себе, разогревала в ней особое любопытство. С такими личностями иметь дело было чуть ли не самым лучшим развлечением, ведь они так неохотно расставались с некоторыми своими… взглядами.
  Лис. Она улыбнулась широко, не пытаясь даже частично скрыть своих эмоций. Ненадолго в её глазах мелькнула игривость, сменившись привычным спокойствием уже через пару секунд. Было ли это прозвищем? И как тогда мужчина его заслужил? Лис, лис с загадкой.
— Невена. Приятно познакомиться, Сайид аз-Эсфахан, — зеркальница поклонилась с еле уловимой шутливостью. Остальные члены отряда перестали интересовать её совсем, хотя до этого у них ещё был шанс как-то привлечь её внимание. Теперь же она была слишком занята главой их отряда.

— Компании, — ответил дух незамедлительно, — Мне хотелось бы компании.
  Раскрывать всех карт и рассказывать своего первоначального желания выставить главного человека в этой компании в не лучшем свете она не стала. Маленькая хитрость: джумарцы славились не только своей стойкостью и высокими технологиями, но и достаточно вспыльчивым характером. Потерять столь удачно подвернувшегося собеседника, ценного собеседника, зеркальнице не хотелось совершенно. Это было бы как минимум расточительно с её стороны, как максимум — стойко пахло упущенной возможностью. А запах этот, пусть и метафизических, Невена просто терпеть не могла.
— Сейчас, впрочем, не время, — в её голосе послышались нотки расстройства, но такие лёгкие, что назвать их навязчивыми или явными было нельзя. Она указующе кивнула на появившееся отражение одного из подручных Аз-Эсфахана, принёсшего вести: это читалось по его лицу. Её догадка подтвердилась в следующие же секунды.
— Разумеется, сможешь.
Её отражение, всё такое же улыбчивое и светлое, отдалилось вглубь зала, отвернувшись от обеспокоенных людей в сторону одной из стен и принялось её изучать. Невена не испытывала тех же эмоций, что и джумарцы сейчас, она не волновалась за их благополучие почти настолько же, насколько и за своё. Впечатление, которое создавали эти воины, просто не позволяло и на секунду усомниться в том, что у них могут возникнуть серьёзные проблемы. Да и, говоря на чистоту, зеркальнице в целом не было свойственно волноваться за обладателей плоти даже тогда, когда стоило бы. Слишком уж сомнительной и незнакомой казалась ей эта эмоция.

  Чем-то далёким и бесконечно незнакомым отозвалась внутри та картина, что предстала перед ней при смерти одного из солдат. Чья-то речь, чужая речь, послышалась ей, неуловимая, такая, что не разобрать. За ней следом пришло чувство, скорбь и грусть, будто бы она оплакивала теперь смерть человека, лежавшего теперь среди песков. Смутно Невена осознавала, что это было не так, что пробудившиеся чувства относились к кому-то другому, и что слова, казавшиеся незнакомыми и звучавшие для неё, были чем-то вроде песни. Поминальной, возможно?
  Она погрузилась в себя так глубоко, что далеко не сразу смогла отмахнуться от этих ощущений и вернуться в привычное состояние. Такое происходило с ней иногда: что-то чужое, инородное находило на неё. Обычно дух сразу же отмахивалась от этого, но в этот раз такого не вышло. Ей было на что отвлечься, к счастью, потому как Фенек вновь обратился к ней.
— Есть ли у тебя зеркало?
  Теперь, когда Сайид имел за плечами "опыт" общения с духом, он мог заметить, что все её эмоции, улыбки и слова отдавали холодностью и безразличием. Не в той мере, чтобы это было заметно сразу, но так, что холод этот просачивался сквозь все её действия. Было ли это наплевательское отношение к живым или зеркальница всего лишь смотрела на всё слишком поверхностно — оставалось только узнать у неё самой. Если, конечно, это было из тех вещей, которые она за собой успела заметить.
  Невена приблизилась к тому месту, где теперь покоилась пуля, оставившая россыпь трещин по зеркальной поверхности. Коснувшись этого следа с той стороны, она продолжила говорить:
— Коли нет, то возьми осколок, какой тебе больше по душе. Всё равно оно уже испорчено.
  И снова от лица, выражавшего в этот момент светлую грусть, у наблюдателя могло остаться впечатление того, что зеркальница была безразлична, пусть и эмоции её сейчас были более явными.
— И с этим осколком я последую за тобой.

Отредактировано Невена (2016-01-22 15:02:23)