Гном Растас Извен с ворчанием протиснулся в комнату, выдохнул, ругнулся, зажечь свечи. Наступала осень, темнело раньше, погода стояла холодная; от стука зубов и тряски коленок спасал лишь труд. Трудом заняты были многие: фермеры, к примеру, заботливо прохаживались по вскопанным грядками и полям, забивали овец для приближающейся зимы. Кузнецы продолжали бить молотом о наковальню, ремесленный зал не утихал, печи которого не прекращали свою работу и всегда валил темный дым. Швеи и портные принимали заказы на пошив теплой одежды. Повара, ну, повара продолжали готовить и кормить людей, частенько жаловались на поднятие цен на продукты и не обращали внимание на испорченный подаваемый продукт к столу.
Есть еще много чудных профессий, что всегда вертятся, пытаясь прокормиться, чтобы вертеться дальше. Такой вот бесконечный круг жизни. И среди этого круга есть самая смелая профессия.
– Ворье! – Загремел Растас, когда сквозняк, дующий через распахнутые окна, гулко намекнул, что что-то здесь не так.
Действительно, после тщательного обыска и осмотра, гном обнаружил, что запрятанный за каменную дверцу мешочек с золотом, а также ценная статуэтка пропали. Больше всего было обидно совсем не за золото; статуэтка, изготовленная из красного дерева леса Лир и выполненная в форме изящной нагой эльфийки, была очень дорога гному.
– Ну, сволочь, ну шельма, – Растас сжимал кулаки и сжигал всё на что смотрел. Но возгорания так и не произошло. – Ха-хах! Думаешь, жук навозный, ушел с добычей? Нет, засранец, нет.
Гном потер руки и хитро заулыбался.
Становилось прохладнее. Окна так и остались открытыми, когда комната опустела.
Было два места, куда все жулики сдавали наворованное, не прошедшее их внутреннюю таможню. Торговая лавка скупщика Бюлиса или подпольный рынок Кана.

Ах, подполье, подполье! Чудесное место, куда стекаются все отбросы общества, где ассортимент товаров зиждиться на испорченности скупщиков и спекулянтов, а также свободе длинных рук необремененных тяжестью лапы закона. Сюда, в это славное зловонное и смердящее беззаконием место стоит заглядывать только если: безусловно, являешься одним из них, то есть перекупщиком-контрабандистом, или хочешь редкий, но нелегальный товар приобрести за самую круглую сумму, которую только может найти кошель треклятого бюрократа или заевшегося графа. За последних, правда, исходя из высокого статуса и высокой степени чванливости, ходят слуги, лица коих уже давно знакомы всем купцам черного рынка. Однако вернемся ближе к началу этой подпольной организации, а именно ко входу.
Молодого человека, что стоял, на всякий случай подпирая стену, многие знали. Парень не раз бывал в этой, так сказать, торговой забегаловке, и звали его Фарам. Приносил иногда занятные вещицы, за которые, естественно, никто не платил их настоящую сумму. Не вор тот, кто не разбирается в цене товара с первого взгляда. Такой принцип еще называют «воровская любовь». Парень, тем временем, слушал.
– Так, нужен размен. Косарики, косарики, – нервничал один толстый барыга.
– Куплю 5 микстур Падлиольционовой кислоты, – шептал, медленно вышагивая закутанный в плащ человек.
– Кожа дракона. Сапоги из кожи дракона, – завлекал мимо проходящих очередной спекулянт, точно зная, что товар его сделан из старого осла, а вовсе не из больших крылатых ящериц.
– Ведьмины глаза и другие органы на удачу в личной жизни, в постели, в деле…
– Навоз! Навоз волшебных гномов.
Товар, толкаемый здесь, часто или даже в основном являлся сущей подделкой, липой, которую пытались всучить за большие деньги.
Между тем, черная курчавая борода, принадлежащая одному рослому детине, вплотную подошла к Фараму и, шевелясь, заговорила:
– Псс, парень, не хочешь отдохнуть? – Детина развернул полы халата (единственной одежды) и встал в позу соблазнителя перед молодым вором, демонстрирую, по личному мнению, божественную наготу своего тела.
А гном Растас Извен уже спешил добраться как можно быстрее в подполье. Место, где сбываются мечты, теряются деньги и просто ходит-бродит самый разный товар Кармартена.

Халат распахнулся перед очередным входящим гостем, но тот смерил всю демонстрацию критикующим взглядом, скривил губы и, прошептав пару слов детине, прошел дальше. Обладатель кашемирового одеяния смущенно закрыл своё тело и, сильно расстроившись, удалился. Гость с высоко поднятым носом прохромал мимо наспех поставленных ларьков, подносов и настилов, которые при необходимости могли свернуться и пропасть с глаз долой вместе с нелегальным товаром. Зоркий светлый глаз стрелял по сторонам, выискивая особый предмет, который никак не хотел попадаться.
У сырых, запачканных стен с алгебраической точностью, словно череда декоративных колон балконов в беседке баронессы, стояли торговцы единичного товара. Называемые среди асоциальных граждан по-обычному Унки. И то, чем они спекулировали действительно было уникальным. Пошептавшись со знакомыми лицами, которые в свою очередь шепчущее лицо перед собой видели впервые, гость узнал, что недавно на рынок заходили еще трое, среди которых, безусловно, и разыскиваемый им вор. Краткого описания каждого было достаточно.
Удача оказалась на стороне гостя: он тут же вышел к нужному объекту. Тот уже обитал возле лавки одного старого барыги, что мать продаст за дюжину монет. Гость решил выждать, проверить. На его бездействии мы его и опишем: невысокий, стать и походка выдают в нем солдата, солдата с волевым небритым подбородком, что обычно выставляют вперед с гордостью. Курчавые усы при думах закручивались на палец, светлые глаза стреляли с осторожностью и подозрением, черные волосы зачесаны назад. Темно-синий потрепанный камзол повидал многое и не раз бывал в подобных местах. Дорожные башмаки прошли не мало верст, но подметки еще крепились. Опирался гость на резную трость и прихрамывал на правую ногу. Это, конечно же, был Бенедигврам, сменивший облик гнома на воспоминание одного разорившегося вельможи из Кармартена.

Отредактировано Бенедигврам (2016-05-05 08:32:35)