По всему шато нестерпимо пахло свежим хлебом. Все три огромных кухонных печи со вчерашнего вечера без устали пышели жаром, выпекая свежие булки и это сводило с ума всех обитателей. В компенсацию урчащих животов и почти сорванной работы по разбору завалов в северном крыле, к замку съезжались обозы из близлежащих деревень, которые этот хлеб скупали. Гийом объяснил капитану, что это очень старая традиция, привезенная графиней из Кармартена: после ведьминой ночи добрых жителей округи следует потчевать одомашним хлебом. Но это не просто жест милосердия, ведь среди толпы желающих испробовать ломоть с хозяйского стола, непременно оказываются фейри, и последние, в благодарность за вкусное угощение, всю зиму не трогают замки и дома жителей, спокойно себе балуясь только на лесных дорогах.
Но когда во двор въехал старый, наполовину седой серый шайр в яблоках, старик поперхнулся и помянул проклятых крылатых  обманщиков тем самым словом, что  было так любимо им и Чёрным.  И подскочил принимать поводья у наездницы.
По двору словно нахлынул промозглый холодок, женщина, спрыгнув с лошади, с первой же секунды, безошибочно нашла Рихтера взглядом светлых, льдисто-серых глаз и чуть прищурилась, ощущая, как капитан стражи вбивает в нее острые иглы своих способностей. Она была не молода, морщинки сеткой собирались в угоках глаз, глубокие складки залегли вокруг рта и носа, подбородок был круглый, как положено старости. И тем не менее, женщина была суха, подтянута, даже по-своему красива той благородной старостью, которая еще не обезобразила женщину и не согнула в уродливую горбунью. Согнуть эту прямую спину вообще казалось невозможным. Светлые льняные волосы были перехвачены по  всей длине несколько раз и болтались ниже колен, теплое платье, отороченное черным мехом облегало высокую фигуру и обрамляло тонкие кисти рук ушистыми манжетами.
-Леди Брай, доброго вам денечка!,- Гийом, никогда спину не гнувший, склонился в поклоне, кряхтя и матерясь на радикулит,- Не ждали мы вас! Какими судьбами? Леди Лаэн не предупреждала, что вы приедете... Райнхард, что застыл, садова голова? Помоги леди Брай пройти в замок. вы уж извините, у нас тут только-только Ведьмина ночь прошла, сами понимаете...
-Спасибо тебе, Гийом,- у нее был певучий, мелодичный голос, который совсем не подходил ей по возрасту,- Как хозяйка?
-Да здорова, слава Ауранну, все скачет. Райнхард, едрена ты коленка лысая! Чего ты там застыл?!
Леди Брай подошла к капитану, щурясь, точно лиса, но не сумела преодолеть последних трех шагов, заметно поморщившись от боли.
- Внук рассказывал, что у Лаэн появился новый капитан стражи. Наслышана о вас, капитан Рихтер. Но не думала, что столь мало,- и это могло значить все, что угодно,- У меня к вам просьба: нет нужды беспокоить мою дочь по пустякам. У нее и так голова забита заботами.

Минив Брай шествовала по замку со статью, коей не было даже у нареченной графини Лаэн. Но к каждому углу ведьма приглядывалась, иногда касаясь стен и зябко потирая сухие  руки, будто Луз совсем не топили. Мать хозяйки благодарно  кивнула, проходя в открытую для неё дверь...
- Мам?!
Лаэн  в своей непередаваемой манере выскочила, запнулась о угол стола, свернула пару книг, порезалась о бумагу, зашипев ошпаренной кошкой, едва не навернулась  вместе с креслом и все это за неполных три секунды. Кармартенка бросилась в объятия посмеивающейся родительницы, тепло сжав обнимающие её руки.
- Когда ты приехала?! Ты не предупреждала!
- Дитя моё, мне не нужен повод, особенно, когда я беспокоюсь за тебя,- Минив подняла лицо дочери, внимательно всматриваясь, будто бы той пять и она болеет скарлотиной.
- У вас все хорошо? Матиас?...
- Не переживай, мальчика гоняет твой отец, хотя мне  и было любопытно посмотреть на того, кто заставил нашего восторженного щенка рычать и скалить не прорезавшиеся зубы,- женщина кивнула на дверь, получила возмущенный взгляд дочки и засмеялась,- Не переживай, если ваш замок все ещё стоит, значит этот седой юноша ровная противоположность тому, что о нем думает мальчик. Он ревнует к месту мужчины в доме, ты должна это понимать и остеречься.
- Рихтер отличный капитан и знает своё дело, Луз и правда стоит только благодаря ему,- серьёзно кивнула Лаэн, уже не обращая внимания на то, как леди Брай рассматривает её, будто кобылу на базаре. Впрочем, когда Минив посмотрела на дочь с жалостью, когда та говорила о капитане, Лаэн стало неуютно...

...- Да забери её проклятую в седьмое пекло!,- пожаловался старик, кряхтя и раскуривая трубку,- Чуть сырость и сквозняк - совсем жизни не даёт , проклятая. Мне бы знахарку какую, да их тут отродясь не водилось, ни тебе сжечь ведьму, ни в полнолуние хворостиной прогонять по полю, эх..
Гийом откинулся на колоду, слушая, как скрипят колёса телег и суетятся  на кухне. Обычный день, все готовятся к зиме, уже били первые заморозки, нужно было успевать.
Леди Брай вышла во двор, мило улыбаясь и идя к двум воякам, постарше и по моложе, точно собиралась звать к обеду, а их обоих считала родственниками.
- Гийом, Лаэн просила пошевелить прислугу с обедом. Капитан Рихтер, могу я с вами поговорить?
Дедок, кряхтя поковылял к тощей Агнесс, ворча про что-то, что первый раз приехала к дочери, а уже командует.
Она поднялась на крепостную стену, выбрав  место без строителей и патрулей, и все время сохраняла дистанцию в три шага, от неё шёл холод и ветер, и пускай никто, кроме пожирателя этого не чувствовал, шквал силы был таким, что вокруг них поневоле оказывалось пустое пространство.
- У вас редкий дар, капитан. Не скажу, что не была удивлена, я давно не сталкивалась с пожирателями,- Минив побарабанила пальцами по шершавому камню,- Как я успела услышать, вы очень верны и принципиальны. Меня впечатлила история с драконом, правда. И раз такое дело, я буду вынуждена просить вашей помощи, коль скоро  мои силы рядом с вами меркнут: видите ли, я приехала, потому что беспокоюсь за дочь. Я чувствую опасность в этом доме, но не могу понять, откуда она упадёт на голову Лаэн. Я видела чёрных крыс у её ног, видела кровь на первом снегу и псов на пороге замка. Присмотрите за хозяйкой?

- О, Sassenach*,- кармартенка посмеялась, пряча руки в складки теплого платья,- Если бы я могла такое пообещать, зачем бы мне просить помощи у чужака? Нет, капитан, я не могу ее защитить, хотя и стремлюсь к этому. Не потому что не умею: не знаю, откуда ждать удара.
Престарелая леди покачала головой, глядя на сизые поля и редеющие рощи вокруг Луз, в Элассэ все было совершенно другим и чуждым, как и она сама: эта женщина должна была родиться среди ледяных фьордов и скал, столь сильно напоминала седовласую волну холодного моря.
- Даже не думайте никуда уезжать, мы взрослые люди и уживемся рядом несколько дней. Но Лаэн не стоит знать, что все присказки и мои разговоры про приметы-правда, не сейчас. Ей и впрямь хватает забот.
Она пошла вдоль стены, держась чуть впереди, ветер трепал светлые волосы, от которых нестерпимо пахло горькими луговыми травами и смолой. Когда мимо пробегали солдаты, кармартенская ведьма умолкала, не желая афишировать свои тревоги.
- Видения не однозначны, толкование их- целая проблема, приносящая головную боль многим. Крысы обычно означают бедствие: моры, засухи, набеги. Кровь, не смотря на кажущуюся зловещесть, знак плодородия или внезапного события. Псы, особенно на порог, обычно значат врагов и вражду. Но все это относительно. Я полагаю, что к вам могут заявиться недоброжелатели, особенно после того, как у Лаэн был конфликт с соседом. Слышала, милорд безвременно почил, а его место разрывают между братьями и племянниками,- мать Лаэн сделала неопределенный жест рукой,- Поэтому, я прошу вас внимательнее смотреть и слушать, не полагайтесь на фокусы старой безумной женщины. Если с ней что-то случится, Sassenach , у меня совсем не останется детей.

*, Sassenach (гэльск.) - чужеземец

-Вы спрашиваете у меня или у себя?
Она неестественно склонила  голову к плечу, смотря на капитана остекленевшим взглядом хищной птицы. Ее сила попыталась продавить капитана, захлестнула ноги и пугливо отпрянула, унося с собой неприятные ощущения. Женщина будто очнулась ото сна, встряхнула волосами и милостиво кивнула.
-Идите, капитан Рихтер.  Прошу прощения, что задержала вас так надолго.
Высокая сухая фигура Минив Брай  еще какое-о время украшала собой стену, а потом пропала так же внезапно, как и появилась в Луз.
Лаэн утепляла замок к холодам, в отсутствие экономки гоняя горничных, прачек и кухонных, извлекая на свет теплые подушки, одеяла, пледы и ковры. Галерею от северного крыла к центральной части замка разгребли от хлама, вымели и завесили тяжелыми гобеленами, стрельчатые арки окон выходили в сторону озера, на восток.
Прислуга перестелила теплые одеяла в казармах и поставила жаровни , дабы солдаты не мерзли  в зимние ночи; дрова свозились в замок со всего Луз, единственная лесопилка на все графство каждую осень богатела на страхе леди Лаэн перед холодами. Женщина и правда фанатично относилась к зиме, казалось, что даже летом замерзая под палящим солнцем.
Ее мать  во дворе за весь день больше не появилась, облюбовав большую гостиную: вдоль стен стояли ткацкие рамы с натянутыми на них цветными и серебряными нитями, точно здесь обитал целый цех ткачих, женщина из Кармартена перебирала натянутые дорожки пряжи, точно они были струнами арфы и собрала вокруг себя множество слухов, которые раздражали хозяйку замка и вызвали ее раздражение.
...- Мне нужно снять с тебя мерки,- устало подошла к столу графиня, улучив момент после ужина, когда Рихтер зашел в кабинет один,- Шорники уже набросали чертежи седла для Черного, а тобой мы так и не занялись.

-О, не начинай, прошу тебя,- женщина прошла мимо, погладив капитана по щеке, взяла папку с документами, которые не доделала утром из-за приезда Минив и прижала к груди, точно та была ее спасением,- Я просто набегалась с растопкой этих каминов и утеплением комнат, любой бы выглядел так же.
Она не стала говорить, что еще один  обеспокоенный взгляд матери и она взвоет. Леди Брай была спасительницей и этой, и своей семьи, но выносить ее куриную опеку в сочетании с набором примет и глупой деревенской "бытовой" магией, вроде куриных лап в вениках - было выше сил де Беллигеро. Женщина села было в кресло, но почувствовала такую тяжесть, что не встань она вновь, казалось, вырубится на месте.
- С матерью я провела весь день, с тобой-ни минуты. Она меня простит...когда-нибудь. Может быть.
Женщина подошла сзади, заткнув папку себе за пояс и обняла Рихтера, уткнувшись лбом ему в лопатки. Он был такой упоительно теплый, что ей хотелось завернуться в него, как в одеяло. И если раньше такая мысль могла вызвать в ней двусмысленные ассоциации, то сейчас и впрямь все ее желания крутились вокруг мягкости одеял и сна.
-У меня руки не поднимаются, ей вбилось в голову, что именно сейчас необходимо выткать còta-froise maighdeann*,- женщина перешла на гортанное нагорное наречие Кармартена и голос в этот момент у нее был точь в точь, как у матери,- Как будто "плащ госпожи" защитит нас от дурного глаза и проделок фейри. Господи ты Боже, ей дурной сон приснился, а она явилась через две страны сюда. Наверное, старость берет свое, прости меня Ауранн за такие слова.
Ей некому было пожаловаться, кроме него, но сегодня она себя чувствовала и впрямь разбитой, наверное, не стоило так резво прыгать на лестнице, развешивая теплые гобелены и таская двора в поленницы. Увидь ее сегодня Рихтер- отлупил бы. И даже эта мысль не вызвала в ней никакого отклика.
-Поужинаешь с нами? А потом я пойду отдыхать, потому что делать что-то уже выше моих сил,- Лаэн поцеловала мужчину между лопаток, прямо поверх одежды и взяла за руку, прикладывая тыльную сторону ладони к щеке,- Не сердись на меня, ладно? Я все это делаю, чтобы Луз жил и процветал,я хочу, чтобы тут был мир и покой, что бы за воротами не творилось. Если я раздражаю тебя своей излишней деятельностью или нерешительностью- прости. Я так вижу,- женщина, как ленивая кошка, потерлась щекой о мозолистую руку капитана, крадя у него ласку таким нелепейшим способом,- Завтра напомни мне, что я хотела с тобой поговорить. Сейчас мысли разбегаются.

*(гэлск.) "плащ госпожи" -плащ с традиционными кармартенскими узорами, которые ткут для хозяйки дома старшие женщины семьи, якобы защищая ее этим от сглаза и насмешек фейри. Часто дарится на свадьбу.

Отредактировано Лаэн де Беллигеро (2016-09-27 22:09:56)

-Прекрати меня так называть,- неожиданно даже для самой себя огрызнулась Лаэн, выскальзывая из этой нежности к дверям,- Мне неловко, да и ни  к чему...Я переоденусь и спущусь.
Наверное, эта непойми откуда взявшаяся строгость смутила даже ее, поэтому графиня так поспешно вышла, забыв даже папку оставить, так и унесла за поясом, наверняка-почитать перед сном.
Ужин накрыли добротный, печеные ребрышки, горсти печеных овощей и круп в горшочках, исходящие маслом и  мясным бульоном крытые пироги, а большом чане посреди стола источал сладковатый аромат дягиля и лаванды какой-то кармартенский напиток, который леди Минив сама сварила. Старая леди сидела в своем кресле и непринужденно болтала с Гийомом, который расписывал ей события последних месяцев во всех красках и выражениях. Лаэн резала пирог, раскладывая домашним на тарелки и разливая ароматный отвар по кубкам: погода за окном стояла промозглая и хотелось согреться.
- А сэр Брай когда к нам пожалует?,- как бы невзначай, шутливым голосом спросила мать графиня, прикрывая губы салфеткой.
-Обещал привезти Матиаса к праздникам в середине зимы,- Минив посмотрела на дочь,- Либо до того, как уйдет в законный запой, либо после того, как проспится от него. Где ты порезала пальцы, Лаэн?
-О,- женщина посмотрела на набухщие царапины на указательном и среднем пальцах правой руки,- Утром, о бумагу. Ничего страшного.
Зуд и пульсация доставали графиню целый день, не зря говорили, что порезы бумагой сродни изощренной джумарской пытке. Женщина обтерла покалеченную руку о юбки и спрятала ладонь в них же. Она откровенно давилась ужином, охотно поглощая лишь  горячее питье кубок за кубком и едва не спала в кресле.  Лаэн понимала, что скорее всего, ее просто надуло на галерее, и что Рихтер сможет теперь с полным правом говорить свое мерзкое " я же говорил" по любому поводу.
-Лаэн?,- ее окликнули и кармартенка к своему стыду поняла, что задремала за столом.
Минив смотрела на дочь тем же взглядом хищной совы, ее сила потянулась к женщине, окутала ее, точно одеяло, все так же отползая от пожирателя. на лбу ведьмы выступила крупная испарина, но не смотря на боль и дискомфорт, леди Минив не прекратила.
-Я, пожалуй, пойду,- сконфуженно пробормотала графиня,- С ног валюсь.
Она встала, чувствуя, что сделала это слишком быстро и головокружение крутануло мир вокруг нее с невероятной скоростью. Минив встала порывисто, но к дочери не подошла, наблюдая нечеловеческим взглядом и видя, как тени от камина зловеще изогнулись на стенах над головой леди де Беллигеро.
Лаэн вышла быстро, на ходу желая всем доброй ночи и лишь тогда мать пошла за ней, обещая вскоре вернуться и поручая заботы о ужине Гийому, который притянул всю тарелку с пирогом к себе, точно и не заметил ничего...
...Лаэн прошлась до лестницы к жилым комнатам и почувствовала, что кашель сдерживать больше нельзя. Позыв больно ободрал горло, сдавил грудь, едва не складывая женщину пополам. Минив нагнала свое младшее чадо, когда кармартенка уже сползала на пол.Не говоря ни слова, ведьма подхватила дочь, укладывая на свои руки и держа в ожидании, пока продет приступ. Кашель становился все сильнее,  в груди молодой женщины клокотало, перекрывая дыхание. Минив было зашептала наговор, но тут  Лаэн сотрясло в сильном спазме и изо рта вырвался сгусток крови, заливший ведьме лицо и платье. Пожилая женщина со страхом смотрела на стремительно бледнеющее лицо дочери , понимая, что она либо опоздала, либо безбожно просчиталась.
-Рихтер!,- кричать обе Брай, и настоящая, и бывшая, могли на зависть всем рыночным торговкам, но сейчас по коридорам прокатился именно материнский крик, вводящий  замок в панику.

Минив не слушала ни причитаний, ни приказов, все свое внимание сосредоточив на дочери. Ведьма не поддавалась страху, без устали шепча наговор, который отдавался в ее голову острыми иглами боли. Конечно, даже мелкое колдовство рядом с пожирателем- затея идиотская, но во-первых, ведьма из Кармартрена была много старше седого мальчишки, во-вторых, какой у них сейчас был выбор, чтобы удержать стремительно отходящую Лаэн на этом свете?
-Проклятия я не чувствую, так что скорее всего яд,- обронила ведьма, раздраженно откидывая только что заботливо накинутое на дочь одеяло и стаскивая с нее узкое платье, нисколько не заботясь о стоящем над душой мужчине,-  Проверьте еду. Вот этим,- женщина  достала из кармана кожаный мешочек, в котором глухо стукнулся безоар,- Посуду тоже, ведь мы ели то же самое.
Леди Брай потребовала сумки из своей комнаты и даже влепиа служанке, смотрящей на бледную графиню с окровавленными губами, пощечину, чтобы та пошевеливалась. Замок всполошился, мечась в ужасе и страхе: отчасти, за леди Лаэн, отчасти- перед Рихтером, крутой нрав которого уже стал страшилкой для провинившихся. После того, как Таллер пропал из замка, все шептались, что семью не просто вывезли в Шемалье, ведь больше их никто не видел. Глупые бредни испуганных людей.
Минив сжала ладони и ступни дочери, отмечая, что ту, вопреки положенному, лихорадит, а не бьет ознобом. Графиню складывало в приступах нового кашля, служанки едва успевали подносить чистую воду и тряпки, стирая с де Беллигеро кровь. По-хорошему, Рихтера и впрямь нужно было услать, но без него Луз впадет в хаос и мать Лаэн это отлично понимала.
-Я замедлю симптомы, но нам нужно то, чем ее отравили,- леди взяла руки дочери, чтобы натереть их остро-пахнущей настойкой, посмотрела на пальцы и прищурилась.

Отредактировано Лаэн де Беллигеро (2016-09-28 10:24:07)

Минив не спорила, суетно занимаясь своими порошками и склянками, только скорчила мину, когда капитан высказал надежду на непричастность женины к несчастью с Лаэн. Она и сама понимала маловероятность варианта с едой и посудой, но они должны были быть уверены во всем.
Лаэн была белее простыни и бредила в руках матери, перейдя на родной кармартенский. Кашель только усилился, хоть кровотечение и прекратилось, Минив раскуривала над ней какие-то едкие травы и поила чем-то по виду отвратительным, без устали натирая дочь настойками и промокая лоб в испарине влажным бинтом. На Рихтера она не обращала внимания, хотя и выглядела посеревшей, от присутствия рядом пожирателя старую ведьму  трясло и магию приходилось практически не использовать. Но капитан сейчас был ее единственным помощником.
-Рихтер?,- вопросительно крикнула кармартенка ему в спину, но, естественно, не последовала.
Стол в кабинете состоял из множества ящиков, обтянутая кожей столешница поднималась, открывая длинный и узкий ящик для пишущих принадлежностей и листов с бумагой. Некоторые отделения были заперты, но замки, в сравнении с силой разозленного мужчины, оказались хилым препятствием. Что бы Райнхард ни искал, он нашел бы это без особого труда, не вмешайся в это человеческий фактор, в виде все той же незабвенной Лаэн: графиня утром свернула кипу документов и совершенно не заметила лист, который забился под ножку бюро и ковер...

" Моя милая, дорогая леди Лаэн!
Простите, что пишу вам вот так, в лоб, но никакого другого выхода у меня нет. Я так надеялась, что  с замужеством и отъездом из замка эта история закончится, но я ошибалась. Милая леди Лаэн, если бы вы только знали!
Еще до своей кончины монсеньор Тамабьен держал у себя в "гостях" Тео и его отца, угрожая им расправой, граф обманом выманил меня из замка и заставил оставлять для Таллера важные сведения из Луз, он обещал, что не тронет ни вас, ни Луз, ни семейство Долбрэ. Я понадеялась, что  приходом капитана Рихтера этот ужас закончится, но жадность и злоба графа не знала границ, мне приказали сблизится с капитаном и выяснит все о драконе и о планах по защите замка. Леди Лаэн, я взываю к вашему доброму сердцу, я умоляю вас понять меня, ведь только вы знаете, что после чумы у меня не осталось никого и Тео был моим единственным шансом на уверенное и обеспеченное будущее.
Когда граф внезапно погиб, указания прекратились и я вздохнула свободно, свадьба с Тео Долбрэ помогла мне покинуть замок, но меня тяготит груз вины. Я никогда более не осмелюсь ступить на земли Луз и под своды замка, но знайте, что вы всегда сможете стребовать с меня этот омерзительный и позорный долг.

Всегда ваша,
Грир"

Письмо было новым, хрустящим, хотя и по почерку было видно, что написано в спешке. Лист был плотным , с острыми краями, на просвет, точно витраж, разрисованный белесыми разводами. На пальцах осталась пыль, стоило положить его, но самой примечательной деталью  была бурая полоса в левом нижнем углу письма, точно кто-то оставил на сем коварном документе собственную кровь.

-Тяжело,- слово "плохо" женщина не использовала, ни то для успокоения себя, ни то для Райнхарда,- Не может дышать, я снимаю отек настойками, но это почти не спасает.
Минив взяла папку, с интересом изучив письмо и презрительно скривила губы. Вряд ли Рихтеру было дело до ее мнения на счет "сблизится с капитаном", впрочем, мать Лаэн и не стала нагнетать ситуацию , смахнула беличьей кистью пыль с бумаги в крохотный медный котелок и склонилась над заваленным снадобьями столом.
Лаэн лежала в полу бреду, комкая простыни под пальцами и хрипя, точно загнанная лошадь. В какой-то момент она открыла глаза, переведя взгляд со сгорбившейся матери на Райна, все это время она чувствовала каждый спазм и вспышку боли, но не понимала, что происходит, пребывая в заточении собственного тела.
-Вот вам и первый снег,- Минив одернула тяжелую штору, глядя на то, как ночной двор засыпает белыми хлопьями с неба,- Крысы всегда разносят болезни, кто же знал, что их принесут на своих лапах верные псы?,- пробормотала не своим голосом  ведьма.
Лаэн попыталась приподняться, но зашлась новым кашлем, судорожно сотрясаясь и окрашивая подушку кровью. Минив подобрала волосы дочери держа ее  над краем кровати, чтобы она не задохнулась.
-Подойди ближе, капитан, не то она грозит отдать душу богам, пока стремится к тебе,- рявкнула ведьма.

Лаэн вцепилась в него, точно утопающий в брошенную доску, женщина смотрела на силумгарца абсолютно безумными глазами и сипела в подушку, отворачиваясь: на задворках сознания билось желание не забрызгать Райна кровью, глупейшее, иррацональное, диктуемое скорее воспитанием, нежели инстинктами, которое связывало ее с этим миром. Отступишь на пол шага- и забытье, из которого возврата нет.
Минив доверила Рихтеру заботу о дочери, в то время как сама корпела над отравленным листом и ядом, которое оно было пропитано.
-Нет смысла признаваться, если ты уже далеко и тебе ничего не будет,- ведьма что-то пролила в котелок и в нем хлопнуло, задымилось и зашипело,- Я знаю эту рыжую паршивку с детства, более того, в свое время чувствовала от нее нечто не ладное, но...Лаэн с детства тащила в дом щенков, котят, подбитых куропаток. Грир никогда не бывает стыдно, более того, она и слов то таких не знает, какими написано это письмо. Не исключаю, что в нем правда, но мотивы у этой девчонки исключительно корыстные. Письмо прислали, зная, что Лаэн уже не сможет мстить. А без хозяйки даже ты уже и не верный пес, а безработный наемник.
Мать графини искоса поглядывала на то, как де Беллигеро тянется к капитану, стараясь  урвать каждое его прикосновение из-за страха умереть, из-за невозможности сказать. Она отлично знала этот взгляд, но никогда в жизни не видела его на Лаэн. Возможно, именно поэтому- из-за страха вспугнуть нечто необычное, и смолчала. И Дугал, и Минив желали, чтобы дочь давно вышла замуж и оставила дела и с первого ее замужества не видали свое чадо с другим мужчиной. А тут...
- Уйти успеешь, мне надо ее усыпить и варить противоядие, но она слишком боится. К тому же, ты талантлив, мальчик, но со старой ведьмой вряд ли сравнишься, если прижмет, я и при тебе сумею наколдовать, но мы не будем испытывать судьбу, верно? Лаэн не захочет заниматься еще и моими похоронами.
Женщина поднесла ко рту дочери деревянную ложку с густо-зеленым, прозрачным отваром и оттерла лицо мокрой тряпицей, недовольно цокая: липкая испарина выступила на лбу, шее и плечах, а это не было хорошим признаком.
- Пойди отдохни. Завтра будет еще тяжелее,- заботливо посетовала Минив глядя на то, как взгляд дочери угасает и спазмы ослабляют свою хватку на ее груди.

-Если ты свалишься от усталости, мой мальчик, лучше ей от этого не станет,- пробормотала в спину капитана ведьма и вновь склонилась над своими отварами.
Ночь уже перевалила за вторую половину и настало самое темное, самое холодное время суток, небеса точно распороли ножом и из них клочьями на землю падали снег и холод. Солдаты, несшие караул, жаловались на лютую стужу и при каждой удобной возможности отогревались у жаровен.
В четвертом часу завыли собаки. Все, сразу, в один голос, подвывая и перебивая друг друга неровным хором. Спустя какое-то время,  им подпели волки из  лесов на востоке, и ветер, мечущийся меж башенок замка, зло стучащий в окна и вдери. Люди де Беллигеро, осведомленные только краешком слухов, качали головой да причитали, что вот в такой час да погоду- самое время отдать богам душу и наверное, леди Лаэн отмучивается в свои последние секундочки. На таких олухов срывался Гийом, который, что удивительно, переживал едва ли не больше Райнхарда, не находя себе места в огромном дворе. И без того лохматого старика заметало снегом и он становился похож на филина с далекого Севера, где, поговаривали, всякая тварь бела как снег.
Волшба прошлась по стенам, точно таран, она ударила в ноги, в спину, разлилась вокруг переливчатой, гортанной песней на северном наречии, обходя только Рихтера, точно наученная горьким опытом псина. Люди ее не замечали. только жаловались на холод да вжимали головы в плечи, не понимая, что именно нагоняет на них такой суеверный страх.
Солнце не встало, просто в какой-то момент густые, точно сливки, сумерки стали более светлыми, чем обычно, да прекратили выть собаки. Когда снегопад поутих, стало видно, что замок давно уж не спит, а из всех труб валит густой белый дым.
Служанки носились с ведрами и простынями, развешивая в подсобных помещениях и кухне отстиранные давече, что были забрызганы кровью. От купальни по всему первому этажу валил жар и сырость, так сильно там было натоплено, расторопные горничные ведрами таскали воду и в кухне кипятили еще, в огромных чанах. Солдат накормили наспех, впервые не накрыв ничего в столовой. Гийом, прорвавшийся в это бабье царство с боем, вернулся, плюясь и чертыхаясь.
-Они ее там, наверное, утопить и обмыть разом решили, куры лысые, коровы безмозглые,- ругался старикан, переминаясь с ноги на ногу,- Заперли бедную девку в ванных и льют кипяток! А леди Брай не лучше, седая как лунь, что твоя садова голова стала! Я щас как хворостину возьму, как отхожу этих паршивок!...
Дед ругался долго и со вкусом, перекрывая даже ту тираду, которую выдал впервые Рихтеру. Руки у него тряслись, а сквозь злость и летящие слюни нет-нет да и улавливалась скупая мужская слеза. Из всего выходило, что лучше хозяйке не стало ни на грош, а мать ее, кажется, умом двинулась, желая уморить девку, будто в тех ороских душилках, в которых северные дикари моются!...
..Минив растеряла всю красоту, из женщины, красиво стареющей, она и впрямь стала старухой, кожа покрылась пигментными пятнами, а в волосах не осталось живости. Но ее, кажется,это нисколько не заботило, ведьма прихлебывала маленьким глоточками какое-то варево да жевала черствую краюху хлеба, сидя  на табурете у входа в уборную, из дверей которой выходили служанки , вынося на плечах молочные клубы крепкого пара.

-Уймись?! Мне уняться?!  Много ты понимаешь, садова голова! Я ее вот этими вот руками, со снега, а они, а их...Эх ты!
Старик расстроился, при чем расстроился вовсе не как положено закаленному в боях ветерану. Гийом любил Лаэн, хотя не показывал этого как все обычные люди. Он носился с женщиной, точно та была ему родной и Рихтер каким-то удивительным образом сумел задеть вечно матерящегося, всем недовольного старикашку. Гийом утопал в казармы, ворча и оря на ни в чем не повинных солдат...
...- Моя девочка, моя милая, навиная, искалеченная девочка. Не гоже умирать, когда у тебя только началась жизнь. Не будь такой упрямой, Лаэн, вернись к нам. Зима пройдет быстро, унесет за собой вереницу праздников, придет весна, снега сойдут и пора будет пахать и сеять , летом топоры застучат на лесопилках, поднимется ветер в разнотравье, а там уж и до осени недалеко, заготавливать все на новую зиму, продавать, скакать, ткань, жать. И так еще много-много раз, год за годом, пока не кончатся времена, ради жизни и ради семьи, ради тварей и людей, что ты привязала к себе накрепко, выдирая из сердца кровь и мясо. А там уж и о приданном для дочерей следует думать, а в этой семье будет очень много девочек, Лаэн...
Минив сидела  и раскачивалась, остекленевшим взглядом совы наблюдая за клубами пара, которые вились над головой дочери и уходили в потолок, который и не видно было. Ночью графине стало хуже, а противоядие еще не было готово, она задохнулась бы, не припомни ведьма, как спасают младенчиков в Кармартене от воспаленных легких и оказалась права: пар снял отек и ослабил  воспаление, Лаэн сумела дышать и теперь крепко спала, дыша жарким влажным воздухом под тонкими простынями, да в горячей воде. Время от времени с помощью горничных мать вытаскивала ее из воды, обтирала и поила зельями и так до бесконечности. Ее почитали безумной, замок на целый день застыл в ужасе, не решаясь скрутить потерявшую рассудок от горя родительницу.
Под вечер вновь завалил снег, прикрывая грязь, в которую успели растаять ночные сугробы. В казармы вбежал кухонный мальчишка, взъерошенный и перепуганный, окликающий Гийома или капитана по незнанию о огребший за шум подзатыльник от старого ветерана.
- Леди Минив просила ее сменить, сказала, надо лекарство дать! Отошла, вроде...в смысле, отмерла леди Лаэн, уй!
Паренька едва не затряхнули за эту его оговорку...
...Ведьма поила жгучим зельем дочь с ложки, как малое дитя. Лаэн полу лежала  на принесенной в уборную тахте, завернутая в простыни и халаты, мучаясь от клубов пара, что давили на грудь. Разговаривать она могла с трудом-горло точно ободрали кошки, но попыток уйти к богам больше не делала, хотя и походила на нежить: нежно-голубой цвет лица и губ делали ее похожей на мертвую невесту.

Минив посмотрела на капитана, как на идиота, но вслух ничего такого не сказала. Лаэн перевела взгляд на ворвавшегося Рихтера и бледные губы тронул призрак улыбки, сменившейся неприятной гримасой.
- Жить будет, яд проник глубоко, выводить его придётся долго. Экую дрянь раскопали ваши недоброжелатели, не малых денег стоит, не иначе.
Старуха, а иначе леди Брай было не назвать, встала, маня мужчину пальцем и показывая несколько склянок.
- Эту дашь, если кашель вернётся, эту- если опять начнёт лихорадить. Через час принесут еду, заставь её съесть как можно больше, начнёт выворачивать, дашь вот эту,- ведьма тыкала в разноцветные бутылочки, зябко кутаясь в платье, для неё ночь прошла так же тяжко, как и для самой пострадавшей. Лаэн выглядела отвратительно , но  но упрямо оставалась в сознании и в живых. Её мать посетовала, что у неё вовсе не осталось сил и  попросила дать ей несколько часов на отдых. Она бы и поручила дочь служанкам, но во-первых, те безголовые курицы, во-вторых, не вышли из подозрения, ведь не факт, что письмо прислали с чужим гонцом.
Лаэн тянулась к нему, стремилась, хоть рук поднять и не могла. Стоило  ей только остаться с капитаном наедине, как молчаливое напряжение лопнуло, оставив после себя бурю переживаний, страхов, мыслей, что поселились в голове за прошедшую страшную ночь..

Лаэн была слабее птицы в силках, она развалилась в руках силумгарца и прижалась влажным лбом к его плечу, наслаждаясь желанным чувством защиты и покоя. В комнате было нестерпимо жарко и парило, но по другому было нельзя, даже жертва экзекуции понимала это. Пар висел над ними плотным облаком, на которое  можно было вешать топор. Графиня с шумом втянула воздух, тяжело выдыхая.
-Откуда тебе было знать?,- прошептала она не своим голосом, поскольку на большее способна не была,- Ты ведь не лекарь, а солдат. Не извиняйся.
Ей стало трудно дышать и графиня жестом попросила подлить горячей воды в ванну и тазы, которые стояли вокруг, а так же подбросить двор в очаг. Когда из-за пара было не видно уже даже собственной ладони, хрипы отпустили ее. Было в воздухе нечто резкое и горькое, Минив заставляла дочь даже дышать своими колдовскими травами. Во всяком случае, теперь было понятно, кто научил женщину вправлять вывихи и штопать порубленные мужские спины.
-Ты видел  письмо Грир?
Ей и ответ был не нужен, Рихтер явно поставил весь замок на уши и нашел в папке все, что она хотела отложить до личного разговора. Не то чтобы известие ее сильно поразило, после истории с Таллером она ждала подвоха даже от Матиаса и когда прочла признание воспитанницы, скорее пожурила себя за глупость. Но теперь...она не знала, как следует поступить. Знали ли Дольбрэ? Делили ли они с ней свадебное вино, держа за спиной нож?
-Райн,- Лаэн дотянулась  рукой до лица капитана, притянула его к себе за подбородок, холодными губами обозначив призрак поцелуя,- Ты плохо выглядишь. Достаточно одного трупа при смерти в этом замке. Если и ты свалишься, на кого я смогу положиться? Прошу тебя, Райн...